Данная часть исследования была проведена с применением инструментов текстового анализа. Проанализированы взятые за основу всего исследования 22 детских дневника с общим числом слов 250,388, среди которых насчитывается 18,681 уникальных словоформ.

Сервисы, использованные при анализе текста:

https://voyant-tools.org/  (выявление частоты словоупотребления, поиск коллокаций и корреляций, контекстуализция через фразы-примеры употребления)

Национальный корпус русского языка  (выявление частоты словоупотребления в устном корпусе)

Инструменты визуализации:

https://www.canva.com/ (коллаж, график)

https://www.drasticdata.nl/treemapping.htm (схема с кругами + древовидная карта)

Часть 1. Из стекляшек, из промокашек: вещественный мир в детских дневниках

Специфическая и сомнительная с утилитарной точки зрения практика ведения дневника подводит к мысли о том, что авторам данных текстов изначально не чуждо трепетное обращение к эстетическому опыту. Дневник как особая осознанно созданная часть предметного мира наводит на мысль о том, что, как герменевтический инструмент, этот же дневник содержит некоторые впечатления ребёнка о взаимодействии с иными предметами окружающей среды, вызывающими у пишущего определённые чувства.

Вручную очищенный топ наиболее часто упоминаемых словоформ, созданный путём загрузки корпуса дневников в анализатор  https://voyant-tools.org/, позволил сформировать список вещей, находивших наибольшую (по частоте упоминания) репрезентацию в рассматриваемых детских дневниках. Выявлению подлежали наиболее часто употребляемые существительные, обозначающие предметы не природного происхождения/практики, подразумевающие использование таких предметов. Сходные или структурно попадающие друг в друга по значению существительные сгруппированы в единые пункты общего списка.

Игра (233) + мяч (113)

Под игрой в данном случае подразумевается, в том числе, и процесс игрового взаимодействия, и событийный ряд (среди фраз-примеров употребления: «игра в три пятнадцать», «игра на первенство СССР»), однако подразумеваются и соответствующие материальные предметы. Среди коллокаций встречаются элементы названий, очевидно, компьютерных игр (английское «frosy»). Среди корреляций присутствует слово «ура», указывающее на сопряжённость игры с переживаниями вовлечённости в состязательный процесс.

Книга (211) + стих (73), литература (64), газета (62)

В жизни авторов рассматриваемых дневников чтение явно играло не последнюю роль. Встречаемость среди коллокаций слова «библиотека» указывает на сопряжённость чтения с определёнными социальными практиками, выходящими за рамки взаимодействия ребёнка с каузально оказавшимся поблизости текстом. Корреляции со словом «подарок» подчёркивают ценность книги как предмета, который считается достойным наделённой торжественностью практики дарения. Корреляции со словом «музыка» могут указывать на то, что книжность была элементом перманентной культурной среды, формируемой вокруг ребёнка: одни и те же дети были единовременно вовлечены в потребление образного осмысления действительности в совершенно разных видах творчества.

Письмо (171) + сочинение (82)

Неудивительно, что сделавшие результатом своего осознанного выбора дневник дети с трепетом относились к различным видам создаваемых ими текстов, в том числе школьным сочинениям. В самих дневниках периодически встречаются обращения к абстрактному читателю, потому сочинение, очевидно, служило для пишущих детей не просто элементом школьного контроля, но механизмом высказывания смыслов, сохранять которые при себе не хотелось. Однако для регулярной ретрансляции собственных текстов во внешний мир существовал ещё один устойчивый механизм — письма. На употребление слова «письмо» именно в значении послания, а не общего писательского процесса, указывают фразы-примеры употребления: «письмо от Берты Васильевны», «письмо от Иры». Упоминание среди собеседников некой взрослой женщины указывает либо на вовлечённость ребёнка в родительскую, «взрослую» письменную коммуникацию, либо на его персональное общение со взрослым человеком, что также раскрывает сущность присутствия бумажных писем в жизни ребёнка как возможности построения нетривиальных коммуникаций за пределами формально и неосознанно  сформированных кругов общения.

Фильм (126) + кино (122)

Просмотр кино, преимущественно описываемый в дневниках именно как домашний просмотр по телевизору, раскрывает вещественность телевизора как возможность совместных и равноправных с родителями практик. Одновременное семейное взаимодействие с киноискусством, ретранслированным по ТВ, формировало равенство возможностей в информационном потреблении вне зависимости от возраста. Через просматриваемые по телевизору фильмы дети сталкивались с миром взрослых, о чём свидетельствует, например, наличие у фильма коллокаций со словом «жена». Корреляции со словами «письмо» и «книга» возвращают к мысли о том, что наделённое интересом присутствие текста в жизни ребёнка, как правило, воплощается сразу в нескольких разных формах и практиках созидания и потребления.

Машина (92) + автобус (61)

Примечательно, что из видов автотранспорта в дневниковых записях по репрезентации лидирует именно частное авто: такое распределение указывает, в частности, на черты вещественности в масштабах семьи, формирующей представление детей о материальном благополучии. Машина может выступать не просто средством перемещения, но именно атрибутом взрослой жизни, связанной с определёнными формами собственности.

Музыка (83) + радио (82)

Сочетание существительных в пункте говорит само за себя: хотя некоторые из авторов дневников сталкивались с музыкой как с элементом дополнительного образования, в общем измерении осмыслению подлежит именно потребление аудиального текста, которое основывалось преимущественно на взаимодействии с радио. Роль радио, в частности, указывает, что процесс прослушивания музыки технически не был персонализирован и через совместное пользование радио как вещью предрасполагал к совместному с окружающими людьми информационному потреблению.

Телефон (69)

Любопытно, что в контексте репрезентации слова «письмо» телефон оказывается не самым словесно популярным средством коммуникации. Связано это, вероятно, могло быть с персональными предпочтениями авторов дневников — детей, предпочитавших писать текст. Тем не менее попадание телефона в перечень наиболее употребляемых предметных существительных отражает технически-вещественный характер детского пространства в рассматриваемый период.

Подарок (68)

Уже упомянутый в сочетании со словом «книга», подарок как материальное обобщение предстаёт неотъемлемым элементом коммуникации ребёнка со взрослыми и сверстниками. Репрезентация слова указывает, что детскому образу жизни не чужд элемент торжественности и трепетного отношения к праздникам, предстающим контекстом процессов дарения. Если для публичного пространства зачастую релевантна концепция демонстративного потребления, осмысление ребёнком в личном дневнике  получения или дарения материальных благ указывает скорее на желание продлить удовольствие от торжественной практики.

Деньги (65) + рубль (63)

Отмеченная роль безвозмездной передачи благ не отменяет следующего факта: в дневниках дети писали ещё и о деньгах, что указывает на вовлечённость ребёнка в некоторые формы экономических отношений. Более подробное изучение  практик вовлечения детей в экономические отношения необходимо осуществлять с большей контекстуализацией. На примере дневников же можно отметить, что осмыслению подлежит распоряжение карманными деньгами, получаемыми зачастую изначально не на вольные расходы, а конкретно на обеды, и подлежащими накоплению с целью покупки желанных вещей.

Велосипед (53)

Замыкающий список велосипед служит примером вещи с концентрированной принадлежностью к разным измерениям детского жизненного мира. Простое, казалось бы, транспортное средство порождает персональную событийность (коллокации: покататься, упасть), служит поводом для общения (корреляции: познакомиться, поговорить); процесс взаимодействия с вещью вызывает эмоции (коллокация «ура», корреляция «трудно»).

Таким образом, отражаемый в дневниках вещественный мир показывает вовлечённость авторов дневников в процессы информационного потребления и созидания, сопряжённых как с индивидуальными практиками, так и с коммуникациями, формирующими точки соприкосновения со «взрослым» миром. Атрибуции подлежат как личные вещи, так и вещи родителей, формирующие у ребёнка представления о нормах обладания определёнными формами собственности.

Часть 2. Социальная среда детства: Репрезентация образа родителя в детском дневнике

Особое внимание стоит уделить раскрытию в детском дневнике образа родителя. Для характеризации детской социальной среды в семейном измерении рассматриваются частоты употребления в текстах дневников наименований членов семьи: мама/мать, папа/отец, бабушка, дедушка/дед. Частоты употребления каждого из слов сравниваются с показателями аналогичного словоупотребления в  устном корпусе НКРЯ. Результаты соотнесения частот словоупотребления представлены на графике и в таблице.

родитель	словоупотребление в дневниках	словоупотребление в устном корпусе НКРЯ
мама	1180	4 680
мать	86	2294
папа	616	2421
отец	54	2922
бабушка	390	1336
дедушка	121	826
дед	70	732

Наиболее упоминаемым в дневниках родственником является мама. Впрочем, на основе частоты словоупотребления нельзя сделать однозначные выводы об участии матери в жизни ребёнка: среди коллокаций обнаруживаются глаголы «уезжать»/»приезжать», а фразы-примеры употребления свидетельствуют об отсутствии, а не времяпрепровождении мамы с ребёнком: «мама и бабушка были в магазине», «мама всё ещё в Ленинграде», «мама поехала к тёте», «мама и папа пошли домой». Степень близости общения матери и ребёнка не раскрывается, однако частые упоминания передвижений мамы могут подчёркивать участливое отношение детей к быту, занятости родительницы.На графике можно заметить сохранение общей динамики соотнесения частот упоминаний отдельных членов семьи. Исключением является лишь отличная от данных устного корпуса НКРЯ низкая частота упоминания в дневниках слова «отец»: возможно, связано это с отсутствием хронологического акцента при рассмотрении устного корпуса на периоде написания дневников — слово «отец» может являться более частотным для иного периода, поэтому данные расходятся с показателями детских дневников 1947-2001 гг.

Как ни странно, именно у следующего по частоте упоминаний родителя — папы — встречаются устойчивые корреляции с предметами одежды (штаны, шорты, шляпа). Такая особенность может указывать на преимущество бытового, а не тематического характера коммуникации родителя с ребёнком.

В упоминаниях бабушки отражается наблюдаемая ребёнком роль родственницы в ведении домашних дел (коллокации с глаголом «купить», фраза-пример употребления «бабушка была в магазине»). Кроме того, фраза «бабушку выписали из больницы» указывает на внимание ребёнка к вопросу здоровья пожилых родственников.

Хотя самым редко упоминаемым членом семьи оказывается дедушка, именно в коллокациях к упоминанию его встречается глагол «играть», указывающий на времяпрепровождение с ребёнком. В контексте употребления наблюдается обособленный относительно других членов семьи событийный ряд жизни и творческое начало родственника, раскрывающиеся в фразах «дедушка уехал на дачу», «дедушка делал парник», «дедушка разбирается в..».

Так, преобладание в дневниках упоминаний мамы и папы может указывать на преобладающий нуклеарный характер семей, в которых росли авторы дневников. В то же время единственным родственником, в контексте упоминания которого есть указание на взаимодействие с ребёнком, является дедушка.

Часть 3. Словесное Отображение физической среды обитания в детском дневнике

По аналогии с предыдущими этапами работы на примере частотности слов можно рассмотреть и представления авторов дневников о пространстве в его физическом воплощении. Для этого из топа словоформ были отобраны 10 самых часто упоминаемых мест, частоты словоупотребления названий которых подлежали визуализации: круговая схема показывает отображаемую в дневниках умозрительную значимость мест в представлении ребёнка; древовидная карта отображает конкретные частоты словоупотребления и, оправдывая часть своего формального названия, действительно визуально образует своего рода карту, носящую ментальный характер.

Как можно заметить, 1/10 пунктов составляют сразу 3 словоформы: дом, дома, домой, — причём в визуализации пункт представлен двумя элементами. Связано такое деление с неоднозначностью словоупотреблений: говоря о нахождении в своём доме или приближении к нему, человек, как правило, употребляет именно наречия дома/домой, поэтому лемма «дом», образуемая из словосочетаний наподобие «в доме», отходит в данном случае на второй план — сравнить это можно с дихотомией английских понятий home и house. Однако недопустимо исключать возможности употребления существительного «дом» именно в разговоре о персональном жилище, поэтому данная словоформа находится в связке с более очевидно «домашними» наречиями, отделяясь, однако, в самостоятельную фигуру и обозначаясь другим оттенком того же цвета. При суммарном рассмотрении частоты употребления (562+277=839) все три словоформы способны образовать лидирующее по упоминаниям в текстах место, однако при чистом соотношении форм доминантой предстаёт школа.

В контексте замечаний, сделанных в ходе предыдущих этапов анализа, преобладание нарратива о школе предстаёт отнюдь не удивительным: зафиксированное при контекстуализации участие лишь одного из родственников в жизни ребёнка подчёркивает пролегание личной событийности жизни авторов дневников в иной среде, нежели домашняя, семейная. Представленность в детском предметном мире различных видов текста указывает на вовлечённость владельцев дневников как минимум в гуманитарную часть учебного процесса, потому школа может представляться местом творческой самореализации и обретения нового культурного опыта, ложащегося в основу личных интеллектуальных интересов.

Наличие в топе географического словоупотребления двух топонимов — Москвы и Ленинграда — подчёркивает роль крупных городов для дискурсов, в  коммуникативные практики которых вовлечены и дети. В соотношении упоминаний точек искусственной и естественной (поле, лес) сред обитания отражается вовлечённость авторов дневников в городскую жизнь, хотя отдельной важной точкой предстаёт дача, частое упоминание которой в дневниках предстаёт и экономической характеристикой для семей, в которых росли дети.

Таким образом, анализ текстов дневников позволяет заглянуть в представления их авторов об окружающей среде в разных измерениях: вещественном, социальном, пространственном. Обращение к частотам словоупотребления не позволяет делать смелых выводов относительно детского жизненного мира, однако позволяет сделать некоторые предположения о роли отдельных явлений в жизни ребёнка на основе выстраиваемого им в дневнике об этой жизни нарратива.